Часть вторая.
читать дальше
Акценты расставлены в жизни твоей,
Где жизнь – это высшее благо.
Ты ценишь не деньги. Ты ценишь людей,
Которым до смерти пол-шага.
За спину не спрячешься, выйдешь на бой.
И сам за слова отвечаешь.
И тысячи судеб стоят за тобой,
Себя не простив, их прощаешь.
Не ждешь поощрений и новых погон,
Молиться почти не умея.
И ежели пулю схлопочешь вдогон –
Но выживешь… станешь сильнее.
За путь свой земной не утратил лица:
И совесть не продал в конверте…
Ты в жизни людей защищал до конца –
Ты их защитишь после смерти.
KGB
Где жизнь – это высшее благо.
Ты ценишь не деньги. Ты ценишь людей,
Которым до смерти пол-шага.
За спину не спрячешься, выйдешь на бой.
И сам за слова отвечаешь.
И тысячи судеб стоят за тобой,
Себя не простив, их прощаешь.
Не ждешь поощрений и новых погон,
Молиться почти не умея.
И ежели пулю схлопочешь вдогон –
Но выживешь… станешь сильнее.
За путь свой земной не утратил лица:
И совесть не продал в конверте…
Ты в жизни людей защищал до конца –
Ты их защитишь после смерти.
KGB
- Заходите, ребята, - сказала Старшая. - А ты, Рекс, подойди-ка ко мне.
Ники и Алекс мгновенно посерьезнели. Если Старшая не выговаривает им за собаку – значит, дело плохо.
Рекс послушно подошел к Старшей и положил ей на колени свою большую голову. Ангел взяла её в руки и заглянула в янтарные глаза пса: «Ты ведь знаешь, правда? Знаешь… Ну так помоги мне, не дай своим друзьям наделать глупостей». Старшая тяжело вздохнула и, погладив Рекса по голове, отпустила его.
- Ники, Алекс. У нас проблема. Мы можем потерять будущего Хранителя. Смотрите. – и почти незаметным движением руки Старшая превратила одну из стен своего кабинета в Чертогах в огромный экран.
Александр Лэкленд, командир элитной группы Интерпола по борьбе с терроризмом, остановил машину на перевале, вышел и стал ждать.
Вид с этого места открывался потрясающий. Дорога, словно небрежно брошенная бечевка, выделывала кренделя по склону горы, то скрываясь из вида, то неожиданно выныривая из очередного тоннеля. Там, где кончалась земля, лежало море, но не синее, а серебряное, струящееся, как парча по плечам прекрасной дамы.
От любования красотами природы Лэкленда отвлек мобильник.
- Да, Царевич, слушаю тебя.
- Командир. В общем, так. Я не знаю, что там вообразили себе местные полицаи, но в тех лабораториях, которые они нарыли, оборудование - полное барахло, никаких бомб и тем более оружия на нём сделать нельзя. Всю макулатуру, которую там нашли, Аня забрала с собой. Передаю ей трубу.
- Санни, привет. Тут какие-то инструкции, листовки, куски чертежей. На арабском, иврите, французском, английском и хинди. Хорошо, что я поехала, а то твой Царевич в жизни не смог бы объяснить местным властям, что это не имеет никакого отношения к наркотикам или контрабанде. Разберусь поподробнее в конторе. Всё. Целую… Соскучилась.
- И я соскучился. Дай ещё раз трубу Ивану. … Слушай, ты там не гони, побереги даму. Я вас жду, как договорились. Вы скоро будете?
-Минут через двадцать. И не волнуйся. Зн-а-а-а-ю – кого везу…
Санни дал отбой и усмехнулся: «Молодожен чертов».
Когда три месяца назад, в четыре утра, его разбудил звонок от Ивана, из сумбурного потока слов: «не могу приехать», «люблю», «больница», опять «люблю», «перезвоню потом», Санни понял одно: Иван Царев, его самый дисциплинированный и спокойный боец, находится в полном очумении и первый раз за всё время их совместной работы злостно нарушает дисциплину. Причем, даже не спрашивая разрешения, а просто ставя в известность.
Ситуация разъяснилась через два дня, когда прямо на планёрку ввалился Иван, сияя непроходящей улыбкой и обручальным кольцом. Он высыпал на стол ворох фотографий и начал совать их всем в руки и объяснять, задыхаясь от восторга.
- Вот. Смотрите – это Марья. Нет, ну правда красавица? А вот ещё она …А это мы вместе… Ну что вы смеётесь … Нет, ЭТО не со мной, а со своей собакой… Её Солнышко зовут… Да не Марью, а собаку… САННИ!!! Не дерись, это случайно получилось … Её Марья так назвала. Я тут ни причем. И вообще, это по-русски говорить надо - Сол-ныш-ко…
Через пятнадцать минут шума, гама и тарарама всем стало ясно, что Иван вместо того, чтобы учиться, затеял жениться. И, вместе с женой, приобрел собаку с провокационным именем, которое в присутствии командира лучше не произносить.
Перебаламутив всех и начисто сорвав планёрку, Иван обессилено рухнул на стул и умирающим голосом простонал:
-Всё. Теперь, командир, можешь меня наказывать.-впрочем, по его безмятежному лицу было ясно, что он уверен в полном помиловании.
«А вот шиш тебе», - подумал Санни и приказал Ивану заняться бумажками. Тем более, врачи порекомендовали придержать его от оперативной работы пару месяцев.
Поэтому, когда позавчера из Марселя пришла информация о том, что во время облавы местной полицией были обнаружены странные помещения, набитые какими-то непонятными станками и кучей литературы на пяти языках, Санни отправил туда Ивана и запросил разрешение подключить к работе лингвиста Анну Логинову.
Поскольку всё управление знало, что вот уже год между Санни и Анной протекает бурный роман, начальство пошло ему на встречу.
И теперь Санни ждал на перевале Ивана с Анной, возвращающихся из Марселя, чтобы забрать девушку и прокатится с ней по берегу моря.
Ага. Вот и знакомый красный ситроен маленькой божьей коровкой вынырнул из-за поворота. Санни сел в машину, завел двигатель и… в этот момент огромная горячая ладонь толкнула и его, и машину, и весь мир вокруг. Санни выскочил и увидел, как на месте ситроена разбухает огненный шар.
«Термический заряд», - профессионально отреагировал мозг. Грохота взрыва не было. Термический заряд не взрывает, а сжигает, не оставляя после себя НИ-ЧЕ-ГО, кроме огромной уродливой кляксы спекшегося асфальта на дороге.
- Итак, - проговорила Старшая, останавливая изображение и стараясь, чтобы её голос прозвучал как можно строже и бесстрастнее, -теперь о деле. Александр Лэкленд. Блестящий аналитик и боец. За последние пять лет разработал и осуществил семь операций по освобождению заложников, захваченных террористами.
При этом потерял массу оборудования и других материальных ценностей, но не потерял ни одного заложника и ни одного бойца из своей группы. Мы давно обратили на него внимание, но официально кандидатом в Хранители он был зачислен только год назад. Тогда же был отозван его собственный Хранитель.
Ну, вы знаете правила – будущие Хранители должны прожить свою жизнь самостоятельно, без всякой помощи с нашей стороны, чтобы доказать своё право на это звание, ну и опыта набраться.
«Господи, что я несу», - подумала Старшая. – «Они же прекрасно знают все наши правила. Я просто тяну время, потому что боюсь на них посмотреть. И вообще, почему так тихо?»
Старшая собралась с духом и подняла глаза на Ники и Алекса.
Ники, забившись в угол кресла, сжавшись в комок и заткнув себе рот руками, беззвучно плакала. Алекс, напротив, был абсолютно спокоен, слишком спокоен. Рекс сидел между ними и по очереди бросал внимательные взгляды на обоих.
- Ну. Если есть вопросы – задавайте.
«Главное, чтобы они начали говорить. Потом будет легче. Давайте же, ребята. Не молчите»
Алекс поёрзал в кресле, прокашлялся и слегка севшим голосом спросил:
- Лэкленд говорил с Иваном Царёвым?
- Да.
- Понятно. А Анна…
- Анна Логинова. Лингвист. Имела свою частную фирму, но Интерпол иногда привлекал её к своим делам, когда требовался специалист со знанием многих языков. Лэкленд любит её. И может сорваться… А вы - мои лучшие специалисты в этом вопросе.
- Но, по правилам, мы не имеем права помогать ему.
- В этот раз решено сделать исключение. Дело в том, что это, – Старшая ткнула пальцем в огненный шар на дороге, – провокация, направленная конкретно против него. Осуществили её люди, но вот задумали те, кого не устраивает просто его смерть. Те, кому надо, чтобы он сжег свою душу. А раз в игру против него вступили силы выше человеческих, мы сочли себя в праве тоже вмешаться.
- Хорошо. Давай материалы. – Алекс поднялся и … тут же полетел обратно в кресло от удара в грудь совсем не мягких и ласковых лап.
-Рекс! Ты что…- Алекс опять попытался встать, но на этот раз лапы припечатали его так, что он сразу потерял это желание.
Ники не выдержала и разрыдалась в голос. Рекс метнулся к ней и, буквально втиснувшись между её руками, начал слизывать слёзы.
Старшая посмотрела на зареванную Ники и напряженно сжатые кулаки Алекса и вздохнула про себя.
«Да наплюют они на все мои приказы и, как только выйдут за дверь, понесутся к своей Марье, и ничего я сделать не смогу. Лучше Я буду нарушать правила, чем они», - приняла решение Старшая и с удивлением почувствовала, как ей самой стало легче на душе.
- Ладно. Успокойтесь оба. Не было вашего Ивана в той машине. Это вообще не та машина, и в ней вообще никого не было. Она шла под автоматическим управлением. И всё.. – Старшая хлопнула рукою по столу, увидев округлившиеся глаза хранителей и открывающиеся рты, из которых вот-вот должны были посыпаться вопросы. - Я вам ничего не говорила. Если проболтаетесь – сначала я выгоню вас, а потом выгонят меня. Марш на работу – спасать своего будущего коллегу.
- Арина, – всхлипнула в последний раз Ники. - Да мы… Ты не сомневайся …
Алекс молча встал, опасливо покосился на Рекса, но, не заметив на этот раз, агрессивных действий с его стороны, подошел к столу, взял папку с материалами, вытащил еще вздрагивающую от рыданий Ники из кресла, обнял её и повел к дверям. И только там оглянулся и тихо бросил:
- Спасибо, Арина.
Последним ушел Рекс. У дверей он тоже оглянулся, внимательно посмотрел на Старшую, ,и, как ей показалось, успокаивающе кивнул своей лохматой головой.
«Знаешь. Всё знаешь», - в который раз подумала Старшая. Потом вытащила фотографию Анны Логиновой и стала внимательно рассматривать красивое, холёное и слегка надменное лицо.
«Ох и дрянь же ты, девочка, ох и дрянь. Но ничего не попишешь. Вы с этим Санни созданы друг для друга. Ребятам ещё придется повозиться с вами. Лишь бы они сейчас дров не наломали».
Вот уже десять дней Санни, взявший отпуск, кружил по всей Европе и пил, пил, пил…Пил, почти не пьянея, а как-то тяжелея. Казалось, какая-то незримая сила давила на его плечи и пригибала к земле. Притуплялись зрение и слух.
Города мелькали смутными пятнами, не оставляя в сознании никаких следов. Не было сил думать ни о жизни, ни о смерти. В редкие минуты трезвости Санни тупо удивлялся, как он ещё в таком состоянии не попал под колеса, или не вывалился из поезда, или просто не поскользнулся и не грохнулся головой об какой-нибудь острый угол.
Из памяти Санни полностью выпал период его жизни между тем мгновением, когда он увидел огненный шар на дороге, и этим запоем. Он не помнил, как подал рапорт о случившемся, как писал заявление на отпуск. Он даже не знал, кто и когда сообщил Марье Царевой о смерти её мужа.
Вот и сейчас Санни сидел на веранде какого-то летнего кафе и мучительно пытался вспомнить – что это за город и как он в нём оказался. Хорошо, хоть сумка с вещами стояла рядом. Значит, не надо вспоминать, в какую гостиницу идти. Видно, он только приехал и ещё никуда не поселился.
Ники и Алекс наблюдали за Санни. Они оба очень устали за эти десять дней. Ники осунулась, под глазами залегли темные круги. Алекс стал всё чаще себя ловить на том , что сжимает кулаки так сильно, что потом разжимать их приходится с большим трудом. Даже Рекс позабыл о своих прогулках по новым местам и использовал каждую свободную минуту, чтобы устроится в ногах своих друзей и поспать.
Все их силы уходили на то, чтобы спасти спивающегося будущего коллегу от колес машин, открытых дверей в поездах, скользких ступенек и ещё бог знает скольких опасностей, о которых Санни даже не подозревал. До работы с его душой, которая всё больше и больше теряла свой свет, руки просто не доходили.
Вот и сейчас – надо было решать, как увести Санни из этого кафе, потому что скоро хлынет дождь, и промокшая одежда плюс пронизывающий холодный осенний ветер быстро расправятся с его ослабевшим от алкоголя и отчаянья организмом.
Ники покрутила головой и увидела на противоположной стороне улицы картинную галерею. Перед входом красовалась вывеска: «Выставка работ художника Анри Жюли».
- Может, туда? – показала она Алексу на плакат. - Пусть хоть дождь там переждёт.
«Ну вот. Сейчас дождь пойдет», -подумал Санни. - Промокну и помру от простуды. Вот смеху то будет… Крутой Санни отбросил копыта из-за того, что у него зонтика не было…Обхохочешься».
Он поёжился на холодном ветру, оглянулся вокруг и увидел на противоположной стороне улицы картинную галерею и вывеску перед входом: «Выставка работ художника Анри Жюли».
«Может туда? Хоть дождь пережду…» Санни поднялся, взял сумку и побрел через дорогу к ярко освещенному входу.
В галерее неожиданно оказалось много народу. Санни шел через толпу, стараясь не привлекать внимания к своей персоне не очень устойчивой походкой. В углу одного из залов он увидел кушетку, не огороженную канатом, и с наслаждением плюхнулся на неё.
Прямо напротив висела небольшая картина. На ней было изображено озеро, окруженное высокими горами с заснеженными вершинами. На невысоком песчаном берегу стоял современный котетж. От холодных вершин гор к озеру сбегал зеленой шерсткой сосновый лес. А вот озеро… Озеро было теплым.
Санни встал и подошел к картине. Как художнику удалось передать это сочетание холода и тепла? Ведь вода была явно тёплой. Окунутся бы в неё…
- Молодой человек,- раздался прямо над ухом Санни деликатны голос.
Санни крутанулся на месте от неожиданности и уставился на невысокого пожилого мужчину, неизвестно откуда появившегося около него.
- Мне хотелось бы с вами поговорить. Я – Анри Жюли.
Жюли мягким, но решительным жестом взял Санни по руку и повел его за собой. Через минуту они сидели в маленькой комнате и, к огромному удивлению Санни, пили чай.
- Ну, рассказывайте, – Жюли доброжелательно кивнул головой.
- Что рассказывать?
- Почему вам надо туда.
- Куда?
- На озеро Беглецов. Вы что – не прочитали название картины? Вы же там больше часа простояли. Рассказывайте. Почему вы хотите туда попасть.
Санни обалдело помотал головой и, собрав остатки своих аналитических способностей, задал, по его мнению, гениальный вопрос:
- Куда-а-а?
Жюли вздохнул и терпеливо повторил:
- На озеро Беглецов. Понимаете ли, молодой человек, это озеро и земли вокруг него более трёхсот лет принадлежат моей семье. Вернее принадлежали. Мой дед подарил их государству, с условием, что там будет устроен заповедник, и выговорил себе маленький участок земли на берегу. Раньше там стоял просто сарай, но я построил на его месте вполне комфортабельный дом.
- Зачем? – тупо спросил Санни.
- Для беглецов, которым больше некуда идти, – всё так же терпеливо продолжил Жюли.- Понимаете, существует легенда, что если человек бежит от жизни, то он обязательно окажется на берегу этого озера. И, если он того заслуживает, озеро ему поможет. Были прецеденты, знаете ли. Я понял, что вам надо туда. Ваши вещи с вами?
- Да, - кивнул совершенно обалдевший Санни.
- Вот и хорошо.- Жюли бодро встал из-за стола. – Тогда поехали.
- Сколько он сказал ехать? – промурлыкала Ники, вытягиваясь на заднем сидении объемистого хаммера художника, абсолютно не заботясь о том, что загнала Рекса и Алекса в самый угол машины.
- Шесть часов,- проворчал Алекс, пытаясь спихнуть Рекса с колен. – Слушай, Ники, коллега спит, надёжно пристегнут ремнем. Я отлучусь на часик?
- Дава-а-а-й, – зевнула Ники и крепко заснула.
Когда она проснулась, машина стояла уже на берегу озера, и в ней никого не было.
Ники перенеслась в дом, но там она застала только Жюли, который объяснял Санни, как запустить генератор электричества и где что находится. Через несколько минут художник сел в машину и уехал, а Ники осталась один на один с Лэклендом.
Санни стоял посредине пустого дома и пытался собрать свои разбегающиеся мысли воедино. Все произошло так неожиданно и быстро, что он даже толком не понял, где очутился.
Он вышел на веранду и действительно увидел то самое озеро, которое было на картине. Санни спустился по берегу и опустил руки в воду. Вода была действительно на удивление теплой.
«Термические источники», - вспомнил он объяснения художника, которые слышал сквозь сон по дороге сюда.
«Черт. Да он же даже моего имени не спросил», - сообразил Санни.
Он сел на берегу и почувствовал, что его душу опять охватываю уже ставшие привычными апатия и отчаянье. В голове Сании начала расти притягательная мысль: «Вода такая теплая, в ней так будет хорошо, спокойно…И никто никогда не узнает… А художник, ну он же не расскажет, что сам меня сюда привез…»
Санни встал и пошел к воде.
Ники шла рядом с ним и, в отличие от Санни. испытывала чувство полной паники. Алекс и Рекс куда-то исчезли, и она ничего не могла сделать. Темнота, заполнившая душу Санни, погасила последние огоньки тяги к жизни.
И тогда Ники повернулась лицом к озеру и закричала, потрясая поднятыми кулачками:
- Ну помоги же! Ты же видишь – он НУЖЕН людям, он НУЖЕН нам и он ДОСТОИН твоей помощи! Помоги!!!
По озеру прошла едва заметная рябь. Ники замерла, ожидая … Она сама не знала, чего именно…
И в этот миг на землю, на воду, на человека и на Хранителя рухнул теплый ливень.
Теплая стена воды, упавшая на Санни, ошеломила его. Он остановился почти у кромки воды, не понимая, что происходит, и … рухнул на колени.
Ники бросилась к Санни и с размаху влепила ему пощечину.
- Плачь… Ну же, плачь, дурак … Этот дождь для тебя… Плачь. Во время дождя может плакать даже самый сильный мужчина. Во время дождя слезы на лице не видны.
Санни плакал, стоя на коленях около воды. Плакал навзрыд, как маленький ребёнок. И со слезами из его души уходили отчаянье и безнадёжность. А над водой плыло любимое лицо.
- Ты не сомневайся, - бормотал он.- Ты всё равно будешь со мной, всегда…
А далеко-далеко от него, на берегу совсем маленького озерка сидела Марья.
У её ног весело игралась Солнышко. Марья сидела на том самом месте, где обычно лежал Иван, пока она купалась, боясь раздеться перед ней, чтобы она не увидела его шрамов.
«Ты не сомневайся, - думала она.- Я всё равно тебя дождусь»
- Где Алекс?- жестко прошипела Старшая. – Ники? Я спрашиваю – где он? Харл мне сообщил, что видел его у дома Марьи Царёвой. И ещё – она уверенна, что её муж жив. Ники, ты понимаешь, что полагается за передачу людям информации, которой им не положено знать? ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Ники, сжавшись на краешке кресла, послушно закивала головой и хотела начать что-то объяснять, как открылась дверь, и в кабинет вошел Алекс.
-Ты где был! – впервые за долгие годы Старшая почти сорвалась на крик. - Ты что натворил?!
Алекс спокойно, слишком спокойно подошел к столу, по дороге успев на мгновение обнять Ники, уперся в столешницу руками и, буквально нависнув над Старшей, сказал:
- Не кричи. Да. Я был у Марьи. Да. Она знает, что Иван жив. Но я ей ничего не сообщал. И никто не сообщал. Это сильнее нас. Это сильнее даже НЕГО. Это – её сердце.
Солнышко, заливаясь радостным лаем, подбежала к Рексу. Шелковистые уши щенка переливались на солнце, которое спешило лишний раз побаловать теплом свою несмышленую тёзку.
- Ну как ты, малышка?- могучий зверь устало опустился в опревшую сухую листву, сложив крест накрест большие когтистые лапы.
- Да всё хорошо, нам правда очень хорошо вместе.
- Ладно. - Рекс поднял седеющую морду вверх, чуть зажмурившись, уставился янтарно-волчьими глазами на косые осенние лучи. - Только я прошу тебя, ни на шаг от Марьи. Она завтра узнает, что у неё будет ребенок. У неё родится девочка, и она назовет её Женей. Евгенией. Ты знаешь, что означает это имя?
- Знаю! – Солнышко подпрыгнула от радости всеми четырьмя лапами и закружилась в вихре осенних листьев. – Знаю! Это означает – Жизнь! Да будет Жизнь!
«А ведь замечательный пес-Хранитель получится из неё когда-нибудь», - довольно подумал Рекс, нехотя поднимаясь. Хорошо бы еще понежится, да некогда - Ники и Алекс, несомненно, хорошие Хранители, ну куда им справиться без него?